Практически невиновна - Страница 74

Денис признал факт сотрудничества с Боровиковым. Вице-губернатор через знакомых в «Алекс-банке» нанял парня, чтобы выяснить, какую игру затеяла любовница. Черенков терпеливо снес возмущенную истерику Вики – она обзывала его предателем и лицемером, – а затем поселил Викторию с ребенком у себя дома. Им больше негде было жить.

В квартире Дениса царил казарменный порядок. Все вещи дрессированно лежали и стояли на своих местах, даже шторы висели как-то особенно ровно, будто им приказали: «Смирно!» Но женское и мужское толкование слова «порядок» разительно отличаются. Да, в центре комнаты ламинат сиял чистотой, но под диваном Виктория обнаружила окаменелый пласт пыли – в нем можно было похоронить мамонта. Зато пристанище Черенкова радовало обилием суперсовременной техники: бесшумная стиральная машина, пресс для глажки, посудомойка «BOSH», кухонный процессор, огромный плоский телевизор, крутая стереосистема и т. д. – видимо, юноша не скупился на предметы, совершенствующие качество жизни.

В шкафу (а любопытная уборщица конечно же влезла и туда) среди костюмов висела военная форма с капитанскими погонами. Звякнули металлом боевые награды на кителе, Виктория провела по ним пальцем в почтительном уважении. Ее сердце налилось каким-то новым чувством. Нет, она все еще не простила Денису его обман. Но уже готова была простить.

– А вот и мы! – объявил герой ее дум.

Он ввалился в квартиру, предельно отягощенный. В одной руке он держал две спортивные сумки, плотно набитые барахлом. На другой руке висел красный, взмыленный Данила.

– Смотри, какого зверя я выловил! Рычит и кусается. Наверное, голодный!

Денис сбросил рычащего зверька на пол. Тот вошел в образ, стал бросаться на стену, затем прошмыгнул на кухню и чем-то утробно зачавкал.

– Данила, руки помой! О, мои вещички! – обрадовалась Вика при виде сумок.

Ее радость граничила с безумием. Только погорелец, внезапно лишившийся всего имущества, понял бы ее. Сейчас Виктория нуждалась в самых элементарных вещах. Сменный комплект одежды и запасная пара обуви для нее и сына казались невообразимой роскошью. Оставляя апартаменты Алисы, Виктория не взяла ни копейки из денежных сокровищ, рассыпанных по квартире. А разве ей не полагалась компенсация? Роскошные вещи Алисы Виктория аккуратно повесила в шкаф. Сейчас на девушке были джинсы, купленные для нее Черенковым, и его же футболка. Больше одеться ей было не во что…

– А документы? Где мой паспорт? Где Данилкино свидетельство?

– Мне их еще не вернули. Привезу на днях.

– А где ты взял сумки?

– Хранились у Полины.

– И их она тоже собиралась мне со временем отдать, как и Данилу? – язвительно осведомилась Вика.

– Наверное. Злишься на нее?

– Гнусная негодяйка!

– Не веришь, что она действительно решила вернуть тебе ребенка, как только убедилась в черных намерениях Коробкина?

– Она очень умна, кстати. И черные намерения Коробкина были для нее очевидны с самого начала!

– Она искренне полагала, что Коробкин даст сыну больше, чем ты.

– Правда? А кто ей дал право судить? Для меня Данила – смысл жизни. А для Коробкина – орудие мести.

– Я знаю, не кипятись.

– О чем вы говорите? – возник в дверях Данила. – Обо мне?

– Это взрослый разговор, – отрезала Вика. – Не для твоих зеленых квадратных ушек!

Дите тут же метнулось к зеркалу – проверять цвет и форму ушей. Уши были неоригинальны – розовые, круглые, маленькие. Данила расстроился.

– Ну, мама!

– Полина завтра улетает в Германию, – сказал Денис.

– Скатертью дорога!

– Не пойдешь провожать?

– Еще чего! Подлая, бессовестная предательница!

Виктория осеклась. Она увидела две пары глаз, удивленно и с сожалением взирающих на нее. Вика смутилась, ей стало стыдно. Гневно обличая Аполлинарию, она демонстрировала себя не с лучшей стороны. Мерзкая Полина! Она заставляет ее извергать из душевных глубин отвратительные эмоции, ненависть, агрессию. А Виктория не привыкла быть стервой, эта роль не соответствовала ее природной мягкости и нежности.

– Извините, – расстроилась Вика. – Погорячилась! Полину вынудили обстоятельства. Наверное, она была в отчаянии. Раз решила добыть деньги подобным образом.

– Мама! Мы пойдем провожать Николашу! Ему сделают операцию! Представляешь! Его разрежут ножом! Будет кровь! А потом…

– Не надо подробностей, – простонала Виктория.

С младенческим натурализмом Данила был готов бесконечно смаковать страшные детали.

– Мама! Пойдем провожать!

– Ну конечно пойдем, – согласилась Виктория. – Николаша твой друг, а друга обязательно надо проводить. Денис, а во сколько самолет?..

– Он ее похитил, – предположил Евдокимов, изучив факты.

Они стояли у поста ГИБДД на въезде в город. Майор Арсений Корочкин чесал репу. Сотрудник ОБЭП Егор Митрофанов вглядывался в даль. Здоровякин на глазах терял жизненные соки – бледнел, серел, скукоживался.

– Значитца так, – резюмировал Корочкин. – В полдень он забрал Марию из дома, а уже в двадцать минут первого миновал пост. Пацаны точно называют время. На неделе Федоров тормознул этот «мерсяшник» на свою голову, документики попросил, бедолага. А там губернаторский оболтус и четыре бабы при нем. С этим г… связываться – хлопот не оберешься. Федорова до сих пор трясет…

– Так не связывался бы.

– Он и не связывался. Просто в темноте номеров не разглядел. А какие у баб…

– Господа, не отвлекайтесь! – напомнил Егор.

– В двадцать минут первого Вепрецкий был в машине уже один. Через двадцать минут автомобиль проехал в обратном направлении. А через три километра Вепрецкого хлопнули.