Практически невиновна - Страница 79

– Я потерялась?! – завелась с пол-оборота бабуля. – Я не потерялась! Я на десять минут отлучилась соседний дом проверить! Да что же вы натворили! Все грядки потоптали! Березку сломали! Облепиху загубили! Да что же вы за звери такие!! О-хо-хо!!

– Подождите выть, бабушка, – твердо остановил бедную женщину майор Корочкин. – Это дом Афанасия Вепрецкого?

– Его дом напротив! Девятый! А мой восьмой! О-хо-хо!!!

– Евдокимов, шимпанзе членистоногое! – рявкнул Здоровякин, подпрыгивая с крыльца. – Какого черта!

– Да тут же, смотрите… А-а… Точно, восьмой… Извините, товарищ майор, немного ошибся…

Старательно когда-то выведенная эмалью прямоугольная восьмерка, напоминающая костяшку домино, облупилась, стерлась и превратилась в девятку.

Несчастную бабулю оттеснили к забору. Ей еще предстояло насладиться видом разоренного интерьера. Толпа ринулась к дому на противоположной стороне улицы…

Здоровякин рванул на себя тяжеленную крышку погреба. Она почти слетела с петель, с размаху врезалась в деревянный пол и пару раз подскочила. Илья опустил лицо в черную квадратную дыру. Снизу на него пахнуло холодом и сыростью.

– Маша, – с отчаянием позвал Здоровякин. – Маша, ты здесь?

Раздался тихий всхлип, из тьмы возникло чумазое зареванное личико и протянулись вверх руки с изрезанными в кровь запястьями.

– Илюша, – простонала мученица. – Забери меня отсюда!

Глава 22

Целая делегация собралась в аэропорту проводить Николашу в Мюнхен. Аполлинария этого не ожидала. Она морально не подготовилась и была буквально сбита с ног хлынувшими на нее со всех сторон потоками сочувствия.

Приехали врачи и медсестры санатория, кардиолог из поликлиники, три соседки с детьми. Приволокся, теряя на ходу запчасти, профессор Сластухин (глаза бы его не видели!). Пришли Здоровякины с невероятно подвижным выводком и даже Виктория с Данилой.

Денис Черенков принес букет и плюшевого медведя, но одним медведем подношения не ограничились. Николашу завалили подарками.

– Крутое у тебя кресло, Колян! – восхитились близнецы Здоровякины. – Дай прокатиться! А ты теперь больше никогда не будешь сам ходить?

– А что у тебя болит? – спросил Эдик, хлопая полуметровыми ресницами. – Ноги, да? Пилаты напали, да? Бомбу кинули? Или акула?!! Мама!!! Николаше акула ноги съела!!!

– Вот мои ноги, дуралей! – слабо улыбнулся Николаша.

Мария отогнала потомство, шикнула, поддала коленом.

– Что случилось? – поинтересовалась Полина, разглядывая бинты на запястьях Марии. – Маша, что творится? Что с офисом? Как ты себя чувствуешь?

– Отлично! – успокоила начальница. Воспаленный взгляд и серое лицо подтверждали оптимистичный ответ Марии. – Офис сгорел, все наши компьютеры – тоже. Но это ерунда! Отремонтируем! Джип изуродовали, но это тоже ерунда! Восстановим! Главное – возвращайтесь с победой!

Сутки, проведенные в темной, сырой норе, кардинально изменили взгляд Марии на некоторые вещи. Офис, компьютеры, джип – это все несущественные мелочи. Главное – ей самой удалось выжить! Остальное не важно.

Данила нарезал круги вокруг кресла Николаши. Можно было подумать, этот ребенок оснащен реактивным двигателем. Полина потрепала его по вихрастой макушке. Потом бросила быстрый взгляд на Викторию, смущенно улыбнулась. Вика наблюдала за мизансценой издали и не подходила. Заметив взгляд Аполлинарии, она отвернулась.

– Хватит дуться, – сказал Вике Черенков.

– Конечно! Это ведь не ты рисковал ребенком и собственной жизнью!

– Но все уже позади! Иди скажи Полине, что простила ее.

– Я не смогу. Я ее не простила. К тому же она и не просила ее простить.

– Две вредины, – констатировал Денис.

Полина и Николаша уже ушли на регистрацию, помахав на прощание из дверей, когда внимание публики привлек громкий голос охранника.

– Чей ребенок?! – строго спрашивал он.

– Мой! Наш! – закричали Мария и Илья. – Отдайте!

Это был Эдик, депортированный из vip-зала. Он ангельски улыбался, застенчиво изучал пол. Приставучий охранник оторвал детеныша от увлекательного занятия – он выкорчевывал из кадки растение.

– Полюбуйтесь! – сказал охранник. Он продемонстрировал родителям выдранное с корнем маленькое деревце.

– Эдик, ну зачем?! – взмолилась Мария. – Иди сюда, кремлевский диггер!

Но Эдик никуда не пошел. Он остался рядом с возмущенным парнем, потому что охранник крепко держал его за плечо.

– Пацана отпусти, – вежливо попросил Здоровякин. – И хватит дохлым кустиком трясти. Все землей усыпал.

– Это не кустик! – воскликнул охранник. – Это бонсай!

– Тем более.

– Он стоит долларов пятьсот. Ваш ребенок его уничтожил. А кто будет платить?

– Что?! – изумился Здоровякин. – Пятьсот долларов за кривой пенек? Да вы сами загубили растение, а на ребенка валите. Поливать надо было!

– Где горшок? Давайте я закопаю его обратно, – миролюбиво предложила Мария. – Эдичка, скажи молодому человеку, что ты больше так не будешь!

– Я больше не буду! Ни за что!! – проорал ребенок. У него были волшебные глаза – радужная оболочка мерцала и переливалась голубыми топазами, бездонные черные зрачки пульсировали, густые ресницы обеспокоенно метались вверх-вниз. И эти глаза были потрясающе честными. Дитя раскаивалось.

– А кто платить будет? – продолжал тем не менее канючить охранник.

– У тебя акции аэропорта? – удивился Илья. – Или ты за голую зарплату собираешься нам перегрызть горло? Тебе-то какая разница? Воткни кустарник обратно и успокойся.

Охранник вздохнул, отпустил Эдика и отправился, видимо, высаживать на грядку бонсай.