Практически невиновна - Страница 46

В травмпункт пришлось взять не только Эдика, но и Антона с Алексеем – в качестве группы поддержки. На близнецов наткнулись на площадке, и те поклялись, что не простят папаше, если он не заберет их из садика.

В детском травмпункте, полном перебинтованных, загипсованных малышей и подростков, Илью ждало новое испытание. Он зеленел и содрогался от каждого вопля и стона, доносящегося из перевязочной. Душевная организация майора была слишком утонченной, чтобы слышать детский крик. Лучше бы он остался ворочать трупы на пустыре за цинковым заводом! Илья злился на Марию, которая, отключив мобильник, обрекла мужа на подобные нравственные мучения. Почему бы ей самой не отвезти Эдика в травмпункт?!

А здоровякинские детишки двигали мебель, гоготали, носились по коридору. Через пару часов ожидания Эдику наложили швы в операционной. Илья, прочитав молитву, двинулся было следом, но медсестра размером с канарейку преградила ему путь:

– Куда? Здесь ждите, папаша.

Детеныш вернулся в родительские руки свежеперебинтованный, из его улыбки торчала палочка чупа-чупса. Очевидно, Илья переживал из-за хирургической экзекуции гораздо больше, чем он…

– Извини, я ездила по делам, а у телефона села батарейка, – объяснила Мария.

Илья заехал в офис «Поможем!», но там обнаружил гордую красавицу Аполлинарию, а не жену.

– Маша уехала на встречу с клиентом, потом – домой, – сказала Полина.

Илья привез детей домой. Бактерии тут же получили по рожку шоколадного мороженого.

Потрясение, испытанное за прошедшие несколько часов, было велико. Майор не устремился сразу обратно на работу, а предпочел сначала высосать бутылку холодной минералки. Здоровякин устало привалился к кухонному столу. Он оглядывал стройную фигуру Марии. Та чем-то шуршала у плиты. Кажется, вдумчиво варила макароны.

– Папа! – дергал за руку Антон.

– Подожди, мне надо с мамой поговорить, – отмахнулся Илья. – Иди поиграй, вы и так мне надоели! Маша!

– Что?

– Я понял одну вещь. Наши дети отстают в развитии!

– С чего ты взял? – удивилась Мария.

– Папа! – не унимался Антон.

– Там в травмпункте, в очереди… Такие были умные девочки! Одной и трех нет, а она считает до двух тысяч и умеет писать. Другая…

– Папа!

– Отстань, дай с мамой поговорить! Другая девочка, пятилетняя, уже знает таблицу умножения. Маша! Нам надо вплотную заняться образованием детей! Надо купить учебник этого… как же?.. Глена Домана, кубики Зайцева… Вот, я записал.

– Папуля же!

– Антон, нельзя быть таким настырным!

– Есть методики Монтессорри, Никитиных… Я все записал!

Мария оторвалась от плиты.

– Илья, – сказала она. – Ты забыл о колоссальном влиянии гендерного фактора на развитие детей.

– Чего? Маша, я тебя умоляю, говори по-русски.

– Я и говорю. Все девочки в возрасте трех лет гениально считают, пишут и знают таблицу умножения. Ну и что? Скажи, какой процент женщин в Государственной думе? А в правительстве? Илья, пройдет время, и девочки-вундеркинды плотно засядут среди пеленок и горшков. А тупые мальчики будут вершить судьбу человечества, изобретать методы телепортации, качать нефть из скважин в собственную цистерну. Поэтому успокойся и выкинь бумажку с этой дребеденью.

– Ты считаешь?

– Конечно!

– Папаня! – вновь возник Антон.

– Антоша, ты меня достал!

– И потом, – продолжила Мария. – Наши пацаны достаточно развиты. Эдик тоже умеет писать. Эдик! Иди сюда! Напиши для папы. Как тебя братья научили.

Перебинтованный Эдик возник в коридоре. Его ресницы-опахала смущенно подрагивали, пухлые щеки застенчиво розовели. Он достал фломастер, нашел на обоях свободное местечко и крупно вывел слово «ж…».

– Вот видишь! – с гордостью сказала Маша. – Очень способный ребенок. Антон! Нельзя себя так вести! Не терроризируй папу!

– Да он сидит на моем мороженом! – взорвался Антон.

Илья вскочил с места. Никакого мороженого на табуретке не оказалось. Ан нет, многострадальный шоколадный рожок через минуту все-таки нашелся – альпинистом висел он сзади на той части тела Здоровякина, которую только что упомянул Эдуард в своем настенном творчестве.

– Ну, папа! – расстроенно загундел Антоша.

Он осторожно взял то, что осталось от мороженого. Подтаявшая масса вывалилась из его пальцев и шмякнулась на линолеум.

– Черт! – выругался Илья. – Мне ведь на работу!

Он изгибался и выворачивался, как восточная танцовщица, надеясь рассмотреть, что у него сзади.

– В шкафу лежат твои джинсы, – сообщила Мария.

Денис успел съездить в управление внутренних дел, в загородный клуб, еще в автосалон, детский сад и к владелице квартиры. А Вике этого времени даже не хватило на то, чтобы одеться. Когда в середине дня Черенков снова позвонил в дверь 85-й квартиры, девушка открыла ему еще более ослепительная, чем утром. Сейчас на ней было одно банное полотенце. На плечах блестели капельки воды.

– Еще раз здрасте, – кивнул юноша. – Это полотенце тебе невероятно идет.

– Кофе будешь? – спросила Вика. – Я не успела позавтракать. Только и делаю, что бегаю открывать дверь.

Денис предпочел бы основательно подкрепиться. Завтракал он целую вечность назад, теперь его молодой и алчный желудок обеспокоенно сжимался.

– Кофе буду. Я сам сварю, – крикнул Денис с кухни. – И в холодильнике немного покопаюсь, ладно? А кто к тебе еще приходил, кроме меня?

– Никто! – глухо отозвалась откуда-то Вика. – Но ведь ты пришел уже второй раз!

Она вернулась в халате-кимоно. Денис поставил перед девушкой бокал с кофе.